— Очень заманчиво, но я, пожалуй, всё-таки откажусь, — покачал я головой.
— Ты только всё усложняешь для себя, дорогуша, — проворковала Воффалин. — Катрион не придёт к тебе на выручку. Так что мы просто схватим тебя, обезвредим, а потом у тебя на глазах заберём твоих родных. И тебе всё равно придётся служить нам, вот только ни о какой свободе уже не будет идти и речи. Ты станешь самым настоящим цепным псом, которого мы натаскаем на ублюдков из Земель и Царства, и будешь вечно жалеть о том, что сейчас решил состроить гордость. Так что не вредничай. Соглашайся.
— Вы все хотите пойти именно таким путём? Ни у кого не возникло мысли постараться договориться со мной мирно?
— Я уже сказал, что хочу, чтобы ты сдох, — недовольно буркнул Умса. — Но, поскольку это — слишком бесполезная трата ценного ресурса, я готов согласиться с остальными. А по поводу мирного договора… ты сам-то понимаешь, насколько это бред? Мир заключают только равные. А ты, хотя в будущем действительно будешь способен очень на многое, пока что даже моего ногтя не стоишь. И тебе не надо спрашивать, что по этому поводу думают остальные. Это — очевидная истина. Даже не знаю, с чего Катрион так с тобой возится.
— Понятно. На всякий случай: я всё равно отказываюсь. Но теперь не только от злости за то, что вы посмели угрожать моим родным, но и из-за нанесённого мне оскорбления.
— Какого, позволь узнать? — улыбнулся Золотая Челюсть.
— Предположения, что я вам не равен. Нет, конечно до ваших истинных форм мне далеко. Но тех шестерых, что сейчас передо мной, я готов прямо сейчас раскатать в блин, чтобы удовлетворить свою уязвлённую гордость.
— Не думай, что видел и знаешь всё, мальчишка! — взревел мгновенно рассвирепевший старейший Байгу. — Последний шанс! ПРЕКЛОНИСЬ ИЛИ ПОЗНАЕШЬ ОТЧАЯНИЕ!!!
В пустоте за его спиной возник фантомный образ огромного саблезубого льва.
Спустя пару мгновений и остальные аватары повторили тот же трюк. За Умсой появилась закутанная в чёрный балахон антропоморфная фигура, за Бенингирудой — осьминог с едва ли не сотней щупалец, за Циарином — десятиногий крылатый муравей, за Семургдалионом — самый настоящий феникс, а за Воффарин — могучая помесь буйвола с бегемотом.
Это был приём, доступный только Байгу — проявление в реальности отражения их истинной мощи. Грубо говоря, наложение образа на аватар, в разы повышающее совокупную мощь.
— В третий раз! — моё тело начало меняться, стремительно разрастаясь до размеров, сопоставимых с фантомами Байгу. — МОЙ ОТВЕТ — НЕТ!
Я не умел как они. У меня не было ни своего мира, ни Закона. То, что я для простоты называл квази-Законом, по сути было неполноценным аспектом, лишь имитирующим ауру Закона, но к классическим Законам Руйгу и Байгу Содружества не имевшим никакого отношения. Вот только это не значило, что у меня не могло быть своих трюков.
Например, было аксиомой, что одно существо не могло иметь более одного Закона.
Но кто сказал, что нельзя обладать несколькими истоковыми аспектами?
Глава 2
Сорвавшись с места, огромный фантом бегемото-буйвола, с которым слился аватар Воффарин, врезался в меня, ещё не завершившего своей трансформации, вонзил толстенные клыки в моё плечо и начал толкать с абсолютно непреодолимой мощью.
При этом скорость Байгу, несмотря на неповоротливые формы, была огромной и уже через десяток секунд я ощутил жжение серости пустоты на своей шкуре. Только тогда Воффарин остановилась. Видимо хотела перевести наш бой в настоящую пустоту, где, чем слабее было твоё тело, тем сложнее тебе приходилось.
Самим Байгу волноваться было не о чем. Их тела, или точнее тела их аватаров, оказались надёжно защищены проявленными образами, состоящими из чистой энергии. А вот мне, по идее, должно было стать как минимум некомфортно.
Через мгновение к Воффарин уже присоединились остальные пятеро.
— ТЫ ВЫБРАЛ ХУДШУЮ УЧАСТЬ, — проревел саблезубый лев. — И ТЫ САМ ВИНОВАТ В ТОМ, ЧТО С ТОБОЙ ПРОИЗОЙДЁТ!
— СЛОВА ТИПИЧНОГО ЗЛОДЕЯ! — воскликнул я, завершая, наконец, трансформацию. До того из-за сжатых на моём плече челюстей Воффарин это было слишком неудобно. — СРАЖАЙТЕСЬ И МЫ ВЫЯСНИМ, ДОСТОИН ЛИ Я МИРНОГО ДОГОВОРА!
В мою сторону взорвались шесть могучих аур.
Нестерпимо яркое и жаркое пламя Семургладиона. Всепоглощающая и губительная тьма Умсы. Доминирующая и подавляющая тирания Циарина. Хищная и агрессивная жажда крови Золотой Челюсти. Тяжёлая и непробиваемая блокада Воффарин. Полная бесконечной изменчивости глубина Бенингируды.
Законы Байгу были намного полнее и целостнее, чем у Руйгу. В каком-то смысле, по крайней мере с точки зрения плотности и густоты мировой ауры, их уже тоже можно было называть неполными истоковыми аспектами.
Но по факту это было лишь подобие, грубая и несовершенная имитация, которая никогда бы не достигла уровня истинных предначальных сил. В них не было самого главного. В них не было фундаментальности.
Не знаю, как это работало, но истоковые аспекты не просто так были именно такими. Что-то неведомое, что-то невероятное, что-то, находящееся за пределами понимания моего или их, сделало именно эти силы основой всего мироздания.
Всё остальное, что появлялось после, было лишь вариациями, подобиями, подделками. И теперь я мог быть уверен в этом куда больше, чем раньше.
Взревев, я ответил на ауры шестёрки Байгу своей. Густая и едкая, как сильнейшая кислота, мировая аура серой пустоты, потемнела и приобрела стальной оттенок, окрасившись в оттенок аспект поглощения.
Однако почти сразу же стало понятно, что этого мало. В образном перетягивании каната мой один незавершённый аспект всё-таки проигрывал шести подобиям.
И уже сейчас стало бы очевидно, что я проиграю. Если бы у меня всё ещё был лишь один аспект.
После того, как энергетические жгутики полностью покрыли всё моё тело, гладко и накрепко соединив все Сущности, использование слияний стало не только на порядок проще, но и как будто бы совершенно логичным и естественным. Теперь НЕ применять его казалось странно.
Параллельно с этим начался процесс, отложенный на сотню лет из-за повреждённого сердца и остатков в нём чужеродного аспекта. Мои Сущности начали резонировать друг с другом, взаимодействуя даже без активации слияния, а благодаря жгутикам, по сути являвшимся отростками всё тех же Сущностей, их взаимопроникновение лишь ускорилось.
В результате эффективность этих двух процессов, поддерживавших и усиливавших друг друга, начала стремительно нарастать, приобретая лавинообразную и неостановимую природу. Я мог направлять его, мог немного замедлить, чтобы контролировать чуть получше, но никак не остановить.
И тут очень пригодилось то направление перерождения Катриона, что мне обещал сам Байгу. Перестройка тела, энергии и разума с нуля, обновление и избавление от всех возможных изъянов.
Звучало отлично, конечно. Но так как в процессе превращения в полуэнергетическую форму жизни я и так уже очистился почти от всех возможных дефектов, не считая рубца на сердце. Обещанного Катрионом резкого взрыва силы от перерождения не было и в помине.
Вот только мне в тот момент нужно было вовсе не это, а возможность корректировки моих Сущностей при «воссоздании» их с нуля. Благодаря ему, максимально замедлив процесс синергетического слияния, я успел исправить свои Сущности таким образом, чтобы результат оказался максимально выгодным.
Сейчас, строго говоря, я уже не был Майигу. Потому что во мне не осталось ни одной Сущности. Вместо них во мне поселились три, пока неполных и несовершенных, но самых настоящих истоковых аспекта.
Первым из них, занявшим место в желудке, разумеется, было чревоугодие. Никуда от него мне было не деться, да я и не собирался.
Однако получилось оно из совершенно иной комбинации: Сущностей пожирания миров, подправленного угнетающего давления, захвата территорий и непрекращающегося развития — ещё раз доказывая, что истоковые аспекты были родоначальниками всей мировой ауры и всех Даров, Сущностей и Законов.